Биографическая справка

В 1997 году несколько молодых санкт-петербургских музыкантов решили поиграть вместе в стиле Майлса Дэвиса, организовавшись в группу с соответствующим названием Doo-Bop Sound. Однако, первоначальный замысел уже заметно потускнел, и сейчас Doo-Bop Sound — в авангарде эсид-фанкового движения петербургского джаза. Состав группы: руководитель — Алексей Попов (тенор-саксофон), Игорь Шилов (труба), Алексей Никонов (клавиши), Борис Мажоров (бас-гитара), Артур Газаров (ударные), Алексей Дегусаров (гитара).

Они улыбаются! Представьте себе, большинству из них нет ещё и тридцати, а они выходят на сцену и, не пряча страх ни в растерянность, ни в высокомерие, добродушно, почти удовлетворённо улыбаются: мы пришли, встречайте нас. Эти улыбки — не ширма, за которую можно спрятать досаду на неуместную ноту, они вообще не к исполнению и не к реакции на него обращены, а — к самой музыке, их музыке.

А музыка у них такая, что можно, конечно, начать сольную импровизацию раздумчиво-созерцательно, но метроритмический поток так подстёгивает, что невольно разойдёшься: засуетишься восходящими пассажами — если саксофонист, разобьёшься в слэп — если басист, запестреешь паузами и верхушками — если клавишник. Вот тебе и скучное остинато! Оно, как всякий постоянный ритм, насыщенный динамическим разнообразием, не отупляет, а напротив, — двигает вперёд.

Может быть, только трубачу Игорю Шилову удаётся сдержать этот энергетический напор, но у него — свой образ а ля Майлс Дэвис (интересно, кто за кем идёт: образ за ним или наоборот?). Впрочем, мне довелось вместо Игоря услышать Ивана Васильева, заменяющего его на Славянском базаре в Витебске. В этом варианте общая энергетика держалась на постоянно высоком уровне, и труба не блуждала отрешённо по мелодическим закоулкам, а обнародовала свои умозаключения с не меньшей подачей, чем солирующий саксофон.

Любопытно, что у большинства участников группы есть замена — основной саунд от этого не меняется, но появляются новые нюансы. Руководитель Doo-Bop Sound Алексей Попов относится к этому философски, да и вообще имеет довольно ясный и определённый взгляд на мир. В Витебске, невзирая на фестивальную суету, мне удалось немного побеседовать с ним и Борисом Мажоровым.

- Когда создавалась группа, у Вас сразу был чёткий ориентир?

А.П.: Да, был элемент подражания, но и своя струя существовала пропорционально. Сейчас осталось несколько клише в духе Майлса. Конечно, группа хочет найти что-то своё, но нот-то только 12. За два года у нас собралась программа более чем на два часа, какие-то вещи появлялись и откидывались — плотно мы встали на рельсы год назад. Наша двухчасовая программа называется Live And Funky , с таким же названием есть и небольшой CD.

- Вас упорно называют эсид-группой?

Б.М.: Нет, конечно, это больше фанк. В нём ведь вообще — истоки всей диско - и поп-музыки в Америке. Это то, что было в 70-е годы, просто оно вернулось с другим названием — эсид-джаз . В Европе он — с ди-джеями и барабанами на хип-хоповых ритмах. А в Америке немного другие — там, в основном, барабаны живые . Мы приверженцы стиля, который пропагандируется в Америке.

А.П.: Я думаю, правильно, что в век компьютеров и сэмплеров в этом стиле мы используем живого человека. Если бы позволяли возможности, мы бы взяли ещё перкуссиониста, но...

- Для такой музыки можно собирать, по-моему, любое количество людей — всем работа найдётся. А почему вы так пристально смотрите на Запад? Неужели уехать хотите?

Б.М.: Нет, просто этим здесь никто не занимается. Вернее, мы были здесь первооткрывателями. Сейчас уже в Санкт-Петербурге появились музыканты, которые пытаются этим заниматься.

- То есть уже подражают Вам?

Б.М.: Нет, не нам подражают, а развивают этот стиль. Появилось много такого диско, фанка.

- В общем, - не фьюжн.

Б.М.: Не фьюжн.

- Здесь, в Витебске, у Вас едва ли не половина состава — на замене. Как это получается и почему?

А.П.: У большинства музыкантов есть работа в других составах. У нас есть замечательный барабанщик Артур Газаров — он играет с Леонидом Агутиным, здесь его заменяет Владимир Туник, который знает наш репертуар. Трубач Иван Васильев взят на этот летний сезон вместо Игоря Шилова. Великолепный гитарист Алексей Дегусаров сейчас тоже на гастролях — с группой Чай вдвоём , его здесь заменяет не менее талантливый молодой гитарист Александр Рамус.

- Параллельные составы ваших музыкантов работают совсем в других стилях. Несут ли они что-то в музыку Doo-Bop Sound?

А.П.: Безусловно, каждый несёт что-то своё.

Б.М.: Я бы сказал, каждый уносит из нашей музыки что-то в другие проекты — в ту же поп-музыку, диско.

А.П.: У людей разное видение фанка, и каждый новый персонаж с группе по-своему его играет. Учитывая разные индивидуальности музыкантов, рамки стиля, наверное, можно раздвинуть и определить группу как эсид-фанк-джаз-поп-группа .

- Это ещё минимум, а можно ведь и продолжить. У Вас все музыканты молодые. А если бы пожилой джазмен, увлёкшись фанком, очень здорово вошёл в этот стиль, ты взял бы его в свою группу?

А.П.: Можно сказать, что таким человеком является Майлс Дэвис…

Б.М.: …и Херби Хэнкок. Фанк, фьюжн, джаз-рок — неотъемлемая часть джаза.

- А в России?

А.П.: В России более пожилое поколение лучше воспринимает стандарты, традиционный джаз. Может быть, для них в новых течениях — слишком громкие барабаны, ритм слишком роковый, остинатный. Но наша музыка многим интересна, ведь мы работаем с нюансами, формой. Даже если мы играем стандарты, то аранжировки — наши, всё по-своему.

- А с неприятием со стороны старшего поколения либо административных работников вы не сталкиваетесь?

А.П.: Пока нет. Наверное, мы выступали в тех местах, где нас любят, мы всегда находились в дружеской атмосфере.

- Если вы стремились быть в русле современных течений, значит, вы всё же кому-то подражаете?

Б.М.: Нет, мы не подражаем. Мы пытаемся находить что-то новое, осознавая, что новое находят и другие.

- Из родного города вы мало выезжаете, администратора у Вас нет. А ведь группа прекрасно слушается, поднимает залы. Почему не происходит активная раскрутка ?

Б.М.: Время идёт, всё потихоньку двигается.

А.П.: Есть администраторы-энтузиасты, которые возят наши кассеты в Скандинавию, Германию.

- А в Санкт-Петербурге Вас не раскручивают ?

А.П.: Ну, мы же не поём на русском языке.

- Хуже — вы вообще не поёте.

А.П.: Да. А раскручивают в основном тех, кто поёт по-русски. Инструментальная музыка, к сожалению, в России не настолько в обиходе, как на Западе.

- Но вы уже можете своей музыкой заработать себе на жизнь?

Б.М.: Да, пока на жизнь хватает.

А.П.: По крайней мере, мы стараемся заниматься только любимым делом.

- Принципиально ли для Вас играть только свою музыку?

А.П.: Моей музыки у нас процентов 30, 30-40 — нашего клавишника Алексея Никонова и 30 процентов — стандарты, аранжированные нами.

- Как к Вам приходит музыка: придумывается, рождается в процессе репетиций или из найденного звука рождается тема?

А.П.: По-разному. Бывает, приходит во сне, бывает, идёшь, насвистываешь — и рождается тема.

Б.М.: Сегодня ехали в поезде, играли с гитаристом два часа и придумали тему, которая, надеюсь, станет основой будущей композиции.

- Это была мелодия или ритмическая фигура?

Б.М.: Это было несколько аккордов и несколько моих рисунков, которые сплелись в нечто единое. Очень многие люди пишут музыку, руководствуясь только своими чувствами. Джо Завинул просто садится за рояль и записывает всё, что звучит. Он играет так, как сегодня чувствует, потом переносит всё это на ноты, и в результате получается самая настоящая музыка. Джон Леннон говорил, что мы всего лишь проводники в этом мире.

- Значит, у Doo-Bop Sound — миссия проводить в мир что-то очень активное, светлое, большое, зовущее. Можно только догадываться, какие сильные эмоции одолевают Вас в момент выступления. Кто кого подстёгивает ?

Б.М.: Всё сливается в единые чувства людей, когда не нужны слова.

А.П.: Соединяются шесть темпераментов разных людей, вливаются в единый поток энергии, который мы и несём в зал...

...И тогда звучит их музыка. Три фактурных пласта (основной ритм — ударные, бас; ритмогармоническое заполнение — клавиши, гитара; и мелодический — саксофон, труба) образуют не арифметически сложенную стопку нот, а полученный путём хитроумной диффузии раствор. Всякое составляющее его вещество сохраняет свой цвет и не теряется в общей массе: в любой момент можно про себя отслоить , скажем, гитару и насладиться разнообразием её звучания (Александр Рамус — кстати, левша — в качестве гитариста Doo-Bop Sound добавляет ещё и эффектные артистические звукоприёмы) или трубу — когда она не солирует — и оценить фантазию отнюдь не декоративного плетения подголосков.

Может быть, если бы эти ребята так же здорово и интересно играли, но без кайфа , без радостного ощущения сбывающейся мечты — их музыка и не производила бы такого сильного впечатления. А они выходят на сцену и улыбаются — впитавшие, прошедшие весь джаз за целый век, перелюбившие его, побывавшие в нём (слышали бы вы, каким томным и бархатным может быть саксофон Алексея Попова!) и оставшиеся в нём с глазами, устремлёнными вперёд.

И вот звучит джаз, узнаваемый и неузнаваемый, со всем тем умным и вкусным , что уже было найдено, но он — новый, и он может быть интересен всем: слушающим, думающим, танцующим. Это такой джаз, под который хочется и вполне прилично притоптывать на сильную долю. Это сегодняшняя джазовая реальность.